Лев Гудков о живучести советского человека

Доктор философских наук, один из самых выдающихся социологов современности, директор «Левада-Центра» Лев Гудков. Заниматься социологией он начал почти 50 лет назад, когда власти СССР ее не признавали и даже называли буржуазным лжеучением. ОН дал интервью польскому изданию culture.plculture.pl.

Рецидив тоталитаризма

 ЕК: Деда назвали врагом народа. Сейчас некоторые считают и вас врагом России. Ваш аналитический центр в 2016 году внесли в реестр иностранных агентов.

ЛГ: Скажем прямо — мы имеем дело с рецидивом тоталитаризма. Вопрос только в терминологии: это частичный рецидив или имитация тоталитаризма. Советские практики возвращаются. Несмотря на распад СССР, базовые институты советской системы сохранились. Они воспроизводят советское сознание, советские подходы, советское мышление.

ЕК: Но человек ведь изменился после распада Советского Союза?

ЛГ: У нас есть проект: с 1989 года мы опрашиваем сограждан раз в 4–5 лет по одной и той же схеме. По нашей начальной гипотезе, человек как главный продукт тоталитарной системы будет меняться после распада СССР. Мы думали, что конец советской системы станет концом советского человека. Исследование 1994 года показало, что мы, социологи, серьезно заблуждались. Опрос 1999 года подтвердил: да, наши предположения ошибочны. Советский человек воспроизводит сам себя. Нам пришлось пересмотреть свою гипотезу, признать, что советский человек никуда не ушел, советскость сидит в головах людей, несмотря на то, что СССР уже нет.

Советский человек воспроизводит сам себя. Нам пришлось пересмотреть свою гипотезу, признать, что советский человек никуда не ушел, советскость сидит в головах людей, несмотря на то, что СССР уже нет.

ЕК: Мне кажется, что новое поколение все-таки отличается от своих родителей.

ЛГ: Конечно, отличается, однако существующие в России институты ломают молодежи позвоночник, учат приспосабливаться, делают из молодых людей модификацию советского человека. Это все, конечно, очень печально.

Двоемыслие

ЕК: Что бы вы хотели изменить в этом человеке?

ЛГ: Он очень адаптивный, ради выживания готов приспособиться к любой ситуации. Речь идет о физическом выживании. Весь опыт приспосабливания к репрессивному государству является основной, несущей конструкцией его сознания. Двоемыслие — одна из главных его особенностей. С одной стороны, мы имеем дело с имперским человеком, который считает, что достоинство, значимость зависят от места в иерархии. С другой стороны, он лукавый и лицемерный, он презирает власть, но готов публично демонстрировать ей свое верноподданство. Ценой аморализма, цинизма он будет спасать себя и своих близких.

ЕК: Вам это не нравится больше всего?

ЛГ: А как такое может нравиться? Как может нравиться то, что в России до сих пор работает лагерный принцип «ты умри сегодня, а я — завтра»? Пусть неприятности будут у моего соседа, а меня благодаря этому пока не тронут? В головах людей — гремучая смесь из приспособленчества, комплексов неполноценности, фобий и имперской спеси.

ЕК: Звучит довольно угнетающе.

ЛГ: Я — просто ученый. Я лишь говорю о том, что мы благодаря социологическим исследованиям видим. Признаюсь, после распада СССР я питал иллюзии. Говорил: не знаю, что будет через 5 лет, но через 25 лет Россия точно будет демократическим государством. Как я ошибался! Горько было осознавать, что советскость из наших людей не выходит. Сейчас я привык к этой мысли, к этой информации.

ЕК: Полтора года назад я записывал интервью с выдающейся правозащитницей Людмилой Михайловной Алексеевой. Она сказала: «Моя страна обязательно будет свободной. Только я, к сожалению, этого не увижу».

ЛГ: Думаю, что я тоже не увижу. Понимаете, изменение человека, внутренняя трансформация — это очень длительный процесс. Не стоит ждать быстрых перемен. Тут я очень далек от тезисов многих оптимистов. Тем не менее, социологические исследования подтверждают, что среднестатистический россиянин очень отличается от свободного человека, который умеет брать на себя ответственность, бороться за свои убеждения. Да, эта информация может погрузить в депрессию, но социолог — как патологоанатом. Мы просто констатируем факты. Двоемыслие продолжает разлагать наше общество. Россия — большая, растянутая и очень рыхлая страна, поэтому многие вспышки перемен гаснут на периферии. Те, кто хотят перемен, должны понимать, что работать придется долго, нескольким поколениям.

Cо Львом Гудковым беседовал журналист Евгений Климакин.

Front hage photo: Svoboda.org.