Эта статья о проблемах мировой деловой прессы, которая либо уже коснулась, либо обязательно коснется постсоветского пространства.
Ритас Стасялис, обозреватель EHU Times
За последние годы мне приходилось участвовать не менее, чем в десяти различных профессиональных мероприятиях, семинарах, дискуссиях и лагерях, цель которых — оттачивать навыки тех журналистов, у которых сохранились амбиции заниматься расследовательским делом.
Но, что касается перспектив будущего журналистских расследований, то в девяти случаях из десяти, как правило, общая картина, эмоции и настроения были совершенно плачевны.
Создавалось впечатление, что в нашей профессии журналистские расследования воспринимаются как нечто такое, что либо теряется ускоренным темпом, либо уже безвозвратно потеряно. СМИ все чаще воспринимаются обществом как интертейнмент, а все более популярные инфошоу оскверняют сам жанр расследований.
Странная система координат: в Литве большинство опрашиваемых социологами респондентов говорят, что расследовательская журналистика необходима как воздух, вода и хлеб, но никто не может указать и пятерки журналистов, которых могли бы назвать investigative reporters.
Четкий раздел
Хотя два разных вектора развития деловой журналистики обозначались исследователями и раньше, мнение Старкмана, основанное на эмпирическом опыте собственных исследований, предлагает нам разделять деловую журналистику на две категории. Это журналистика доступа (access reporting) и журналистика ответственности (accountability reporting).
Первый тип предполагает, что редакции и репортеры направляют свои усилия к доступу к VIP-лицам, владеющим информацией, необходимой для инвесторов среднего уровня и ниже. Т. е. главная задача репортера делового медиа это получение как можно больше такой эксклюзивной информации.
Журналистика доступа [к VIP-персонам компаний, банков и корпораций – здесь и далее примечания автора статьи], по мнению Старкмана это совершенно приемлемый вариант журналистского расследования. Более того, она очень поощряется такими глобальными лидерами деловых медиа, как Financial Times, Economist, The Wall Street Journal. А так-же грандами более общей политической тематики, которые имеют солидные подразделения деловых новостей – The New York Times, The Washington Post и др.
Логика такого приоритета имеет очень ярко выраженную причину: большой спрос на access reporting сформировался в западных обществах вместе с появлением широкого сегмента мелких инвесторов, которые неплохо зарабатывая и заботясь о своем будущем, начали инвестировать в пенсионные фонды, акции листингуемых компаний и долговые обязательства правительств разных стран мира.
Эмпирически выяснилось, что этот сегмент заинтересован получить из медиа источников эксклюзивную информацию, которая может влиять на колебания вложений инвесторов, и за это платить. Т. е. каждое утро по дороге на службу покупать много такой информации выдающую газету и читать определенные рубрики.
Более того, такая цепочка финансовых потоков (VIP—журналист—газета—покупатель) для медийных компаний оказалась самой прямой, прозрачной и ясной, по сравнению с финансовыми потоками от рекламы (где необходимо определить ее воздействия на аудиторию и стоимость), а также все более модными инструментами native advertising.
Таким образом самая респектабельная деловая пресса не смогла защитить общественный интерес.
Другой вектор, выделенный Старкманом и обозначенный им как accountability reporting теоретически для общества даже важнее первого. Но финансовая отдача у него несравнимо ниже. Журналистика ответственности для редакции означает иметь возможность создать условия для своих репортеров подолгу заниматься классическими расследованиями.
Большие, влиятельные и богатые издания могут себе это позволить. Но все больше для поддержки своего реноме, а не для получения сиюминутных выгод от громких публикаций. Тем более, что аморфная аудитория (это не инвесторы, читающие газеты со множеством цифр микроспического формата!) все меньше готова платить за то, чтобы два репортера престижного издания за полгода кропотливой работы когда-нибудь выяснили, что пойманная в Мексиканском заливе, в Японии разделанная и опять в Мексике в ящики упакованная рыба, которая наконец была доставлена до американского потребителя, именно в Мексике была заражена какой-то гадостью и оказалась негодной для потребления.
Именно поэтому некоторые скандинавские исследователи медийного пространства приходят к выводу, что журналистские расследования постепенно перестают быть ремеслом собственно журналистов и становятся занятием неправительственных организаций разного профиля.
В чем отличие?
Старкман так приводит основные различия двух обозначенных способов расследовательской работы в деловой журналистике:
|
Access reporting 1. Быстрая обработка информации и выпуск на медийной платформе. 2. Информация распространяется короткими заметками с минимальными комментариями и выводами. 3. Источники – VIP-персоны компаний, владеющие эксклюзивной информацией, которая может иметь значение для рынка. 4. Старомодный стиль подачи информации: только факты, перевернутая пирамида (что, где, когда, почему, кто что об этом думает). 5. Вектор сбора информации: сверху вниз (от VIP-персон к общественности). 6. Приоритет: количество эксклюзивной информации – чем больше, тем лучше. 7. Таргет – сегмент средних и мелких инвесторов. 8. Условие деятельности – дружественное отношение к руководителям больших компаний. 9. Назначение информации – прикладная функциональность. |
Accountability reporting 1. Медленный и кропотливый сбор информации. Опрос множества источников и экспертов. 2. Как правило – объемные тексты. 3. Источники – диссиденты в структурах бизнеса. 4. Новаторская подача: мультимедия, социальные сети. 5. Вектор сбора информации – снизу вверх: возможно от общественности до ответственных за решение конкретной проблемы чиновников, руководителей компаний. 6. Приоритет – качество. Несмотря на большой объем текста, все, даже самые незначительные детали 100-процентно проверены. Это исключает возможность негативным персонажам придираться к мелким ошибкам и неточностям в попытках подорвать доверие к основным фактам. 7. Аудитория – массовая общественность. 8. Как правило – недружелюбное отношение к VIP-персонам компаний. 9. Цель – представить драму по всем законам жанра с возможной моралью в конце. |
Почему не лаяла сторожевая?
Но вернемся к вопросу, почему это должно быть важно не только для исследователей медиа пространства и теоретиков журналистского ремесла. Дело в том, что проблема изучения тенденций принципов работы деловых медиа, возникла после нескольких явных провалов.
Исследование Colombia Journalism Review также показало, что несколько американских СМИ имели полученые журналистами интервью о коррумпированности финансовой системы от ее инсайдеров. В них собеседники говорили о метастазах финансовой системы и грядущем кризисе. Но содержание этих разговоров никогда не было опубликовано публично.
Первый провал у грандов деловой медиа произошел еще в 2001 г. Точнее говоря – за несколько лет до 2001 г., когда в США произошло громкое банкротство одного из флагманов американской экономики – корпорации „Энрон“ (ENRON), в которой работало около 22 000 сотрудников в 40 странах мира, в таких областях как производство электроэнергии, транспортировка газа, газоснабжение, связь и целлюлозно-бумажное производство. Журнал Forbes в течении шести лет называл эту компанию „самой инновационной компанией США“, но в конце концов оказалось, что компания свое положение фальсифицировала при помощи бухгалтерского мошенничества и лопнула.
До сих пор на сей счет можно найти разные суждения о том, почему в национальной прессе США не было внятного предупреждения о том, что создавая свой имидж, демонстрируя финансовый успех ENRON катится в пропасть вместе со своими акциями на бирже.
Возможно, что предугадать печальный исход ENRON и всех ее акционеров было очень сложно: мошенничество происходило внутри компании, аудиторские отчеты не сулили ничего того, что могло обратить внимание журналистов, а возможные диссиденты компании молчали или их предупреждения не казались достоверными.
Но когда в 2007 г., пока представители деловой журналистики тусовались на VIP-вечеринках, пытаясь получить информацию, которая помогала продавать бумажные версии газет и содержание на более современных платформах, накрылась национальная ипотечная система США (правительственные агентства Fannie Mae и Freddie Mac), начались проблемы у банков работавших с ипотекой, цепные реакции этих проблем дошли до банка Lehman Brothers. А его банкротство подняло волну глобального финансового кризиса, последствия которого не очищены до сих пор.
Так где же были несколько лет до этого сторожевые собаки из ведущих деловых медиа? Почему они проявили абсолютную несостоятельность в умении разглядеть симптомы надвигающихся проблем?
Ведь дело касалось не только какой-то одной компании. В ипотечном кризисе США, который позже превратился в глобальный финансовый кризис, были задействованы сотни банков, десятки правительственных учреждений, тысячи аудиторов и экспертов рынка. Десятки если не сотни тысяч людей, которые поверив участию правительства США в программе ипотеки, сначала воспользовались возможностью улучшить свои жилища, либо приобрести новое, потеряли все и даже больше.
Разве журналисты не замечали этих людей, не принимали их за источников и дальше пили вино на вечеринках с банкирами, которые воздерживались делиться своим взглядом на ситуацию и прогнозами, чем она закончится?
Поиском ответов на эти и другие профессиональные вопросы пытался заняться Старкман под эгидой Colombia Journalism Review собравшей исследователей, которые в течении нескольких лет изучали сообщения медиа, опрашивали сотни экспертов и свидетелей.
Мораль сей басни
Одна из версий, которую на основе собственных исследований Старкман представил в своей книге: основные американские деловые СМИ прилагают слишком много усилий, внимания и инвестиций в журналистику доступа.
Доступ к VIP-информации часто создает предпосылки для журналиста сообщать о том, что уже произошло, но никак не облегчит задачу анализа последствий решений, принятых компаниями. Исследование Colombia Journalism Review также показало, что несколько американских СМИ имели полученые журналистами интервью о коррумпированности финансовой системы от ее инсайдеров. В них собеседники говорили о метастазах финансовой системы и грядущем кризисе. Но содержание этих разговоров никогда не было опубликовано публично. Является ли причина этого в том, что следуя интересам журналистики доступа, редакции решили, что испорченные отношения с их VIP-источниками принесут им больше вреда, чем публикации о негативных сторонах системы?
Гораздо больше расследований по данной теме и неутешительных прогнозов, о том, чем в конце концов закончится система ипотеки, было опубликовано в американских провинциальных изданиях.
Действительно, некоторые журналисты небольших газет, больше времени проводя на улице, а не на банковских вечеринках, заметили, что увеличивалось число людей, которые еще некоторое время назад имели жилье, были респектабельными гражданами, а сейчас, наяву становились персонами, ведущими ассоциальный образ жизни, потеряв все.
Несколько журналистов опубликовали подробные статьи (2004-2005 г.) о надвигающейся проблеме, изучая ее снизу. Это были статьи о том, что финансовые корпорации страны поощряли людей брать ипотечные кредиты, хотя заранее знали, что клиенты не смогут их погасить и имущество в конце концов отойдет банкам.
Другими словами, эти репортеры занимались журналистикой ответственности и предупреждали об угрозах всей финансовой системе путем изучения информации снизу, а не на основе той, что ведущим изданиям предоставляли VIP-источники. Они расследовали несправедливое отношения банков к клиентам.
Факт в том, что ни одно из национальных изданий США не решилось перепечатать эти расследования или на их основе провести собственные.
Репортеры провинциальных изданий тем не менее столкнулись с другими проблемами. Ввиду ограниченных материальных возможностей провинциальной прессы, авторы таких расследований, которые опросили сотни человек – экспертов, банкиров, чиновников и ипотечных клиентов, часто были вынуждены хотя бы временно уйти со службы, найти стипендии неправительственных фондов на проживание. Их работодатели не могли позволить себе роскошь платить зарплату репортеру, который шесть месяцев или год занимается расследованием.
До 2007 г. представители журналистики доступа и журналистики ответственности видели как бы разную реальность. Но те представители профессии, которые имели возможность открывать самые важные кабинеты Уолл-стрита, т. е. находились в самом сердце финансового мира, к сожалению, оказались бессильными, чтобы предсказать надвигающиеся проблемы. Эти проблемы сумели распознать и о них сообщить некоторые журналисты, которые смотрели на мир с перспективы улицы, и находясь очень далеко от Уолл-стрита.
Таким образом самая респектабельная деловая пресса не смогла защитить общественный интерес.
Жива ли еще сторожевая собака? Ответ на этот вопрос мы к сожалению получим только когда нас постигнет другой кризис. Если он опять нагрянет внезапно – вместе сходим на торжественные похороны сторожевой.
Автор статьи 9 последних лет работал в литовской деловой газете Verslo Žinios и продолжает сотрудничество в качестве свободного обозревателя. Он рекомендует прочесть в статье упомянутую книгу: http://www.deanstarkman.com
ФОТО: World Economic Forum, РИА-Новости
The EHU Times 